Путин перебросил войска к границам Украины ради двух целей — иностранный военный

О двух целях, ради которых Москва стянула ударные дивизии своих войск к границам Украины, том, зачем Владимиру Путину «ДНР-ЛНР» и почему необходимо перенести украинскую революцию в РФ, в интервью НАРОДНОЙ ПРАВДЕ рассказал Игаль Левин, бывший израильский кадровый военный, офицер ЦАХАЛа, сооснователь Центра изучения повстанческих движений в Украине, военный инструктор в ОО «Украинская Оборона».

— На фоне агрессивной риторики Москвы и военного положения в Украине опять актуализировалась проблема расширения агрессии РФ против Украины. В этой связи хочу спросить о роли трех дивизий, которые находятся относительно недалеко от Украины — 3-ей, 144-ой, 150-ой.

— Все три дивизии, там есть еще и другие части, которые можно быстро перебросить, это все рычаги давления на Украину. Это регулярные дивизии, вооружённые максимально модернизированным оружием, то есть боеспособные дивизии. 3-я и 150-я дивизии — они не советские, создавались как модели дивизий новейшего образца постсоветского периода с учетом реформ. Это серьезные боевые части, укомплектованные контрактниками и отнюдь не ржавым оружием. Они стоят на границе, чтобы при необходимости повторить Украине дебальцевский сценарий там, где они захотят: с мясорубками, танковыми каруселями и так далее.

Но неправильно акцентировать внимание только на этих дивизиях. В Крыму есть развернутые С-300 и С-400, есть противокорабельные батареи. Они простреливают фактически все Черное море, а С-300 покрывают большую часть Донбасса и всего региона, где идет ООС. Это только в Крыму, не считая авиации, воздушных сил, батарей на территории уже РФ. Батареи в Крыму достреливают до Одессы. По сути, Крым для России — как большой авианосец, а у Украины и так флота нет, еще и катера теряются.

Игаль Левин. Фото: Апостроф

Опасность тут в том, что могут быть непредвиденные обстоятельства, как это было с кораблями (возле Керченского пролива в конце ноября, — НП). Любят говорить, что это был хитрый план Петра Порошенко, но я думаю, что мир проще устроен. Конечно, Петр Порошенко теперь раскрутит это по максимуму, элиты так всегда действуют, но не он это все придумал. Я думаю, что это и не в Москве планировали.

— А как?

— Я думаю, что после первого прохода украинских кораблей через Керченский пролив (в сентябре 2018 года, — НП) пришел приказ больше такого не допускать. Вот они и не допустили. Войны начинаются из-за цепочек непредсказуемых событий, часто против воли власти и олигархов. Вот опасность не в том, что в точный «час Х» Путин даст команду атаковать Украину, а в том, что из-за ступенек эскалации, которые никто не предвидел, он даст такую команду.

Второй момент: Россия навязывает Украине гонку вооружений. Вот это то, что нужно Путину и для чего создают эти дивизии.

— А что строит Путин? У них разные идеи идут в топку внешней и внутренней политики – евразийство, славянство, православие, левые и правые идеи в одном флаконе.

— По большому счету, Путин и Россия уже в одной колее, откуда уже не свернуть. В мире есть, образно говоря, сильные и слабые экономики. Сильные экономики инвестируют в слабые. Возможность слабых развиваться связана с инвестициями, так как наука, технология и инфраструктура все больше усложняются, поглощают значительные ресурсы и деньги. Поэтому не может никакая страна опираться только на свой потенциал, будет как Северная Корея. Однако даже Ким Чен Ын, который учился на Западе, уже пытается от этого дистанцироваться, наладить отношения с внешним миром. И вот Россия позиционирует себя как сильного игрока, но в нее никто не инвестирует. Китай инвестирует в Россию смешные суммы, зато инвестирует в Европу, Северную Америку и страны Африки. Си Цзиньпин видит США более предпочтительным партнером, чем Россию. Потому что в России все заточено на коррупцию, а значит — на неактивность, и она закрыта миру. Это значит, что Россия не будет развиваться. Это при том, что Китай сегодня — один из главных инвесторов в мире. Да и то, что они хотели взять по технологиям, многое взято в 1990-е годы.

Почему я говорю о Китае и России? Потому что в Москве говорят о партнерстве с Пекином. Это игра для российского потребителя, а Китаю Россия не нужна. Максимум, что Китаю нужно – это недра. Путин понимает, что Китай вкладывать в Россию не будет, инвестиций не будет. Другие тоже не будут вкладываться. А «открыться» Россия не может, так как обрушится вся вертикаль силовиков. Они этого не хотят. Это не только Путин, а целая пирамидальная система людей с их интересами, которая включает в себя даже шоуменов, мелких чиновников, разных аналитиков. Это выстроенная за 20 лет пирамида. Плюс купленные, как Кадыров и его чеченское окружение. Путин не может свернуть на либеральный путь Запада, а другого пути нет.

Поэтому путинские шаги не продуманные, мол, а давай-ка построим фашизм в России. Он уже не может это выбирать, у него просто нет другого пути. Закрытая вертикально-авторитарная система – это путь в один конец.

Да, если бы Россия не претендовала на роль сверхдержавы, была бы региональной державой на уровне Ирана или Турции, то они могли бы выбрать себе патрона – США, Евросоюз или Китай. Но она этого сделать не может, потому что они «великие и могучие», ядерная держава. Поэтому США и дальше геополитический враг на уровне пропаганды. Отсюда и проникновение России в Африку – ЦАР, Ливия, Египет. Они должны так делать, им надо расширять зону влияния. Расширение России — это логика выживания нынешнего режима.

— Ну и войны в Украине и на постсоветском пространстве?

— Безусловно. И тут логика «чем хуже им, тем лучше нам». Плюс Украина еще как полигон. Вот эта вся идея с «Новороссией» показательна тем, что она выявила кучу местных радикалов, они всплыли, как-то себя проявили. Это такая публика, что там половина и в ИГИЛ могла бы пойти или на какие-то другие «свершения». Они были выявлены, кто-то был уничтожен. Даже на таком уровне – это полигон для радикалов.

— А в условиях такого соседа и его состояния «колеи», что было бы правильно делать украинским элитам?

— Я не знаю, что у них в голове. Но я почти уверен, что интерес всех элит – оставаться элитами и продолжать получать те дивиденды и привилегии, которые есть у них в Украине. Так как Украина — бедное государство, если его сравнивать с Европой и США, то они здесь хорошо устроились. Они зарабатывают здесь, а жизнь свою подключили к инфраструктуре Запада. Например, они пользуются частной хорошей медициной – это привилегия, если речь идет о сложном лечении сердца, мозга, об операциях, требующих сотен тысяч долларов, которые могут сделать в Германии или Израиле. Мы видим, что богачи в Украине, в отличие от европейских, любят то, что называется демонстративное потребление.

— Ну, этой этикой они отличаются и от Японии и «азиатских тигров»…

— Если в мире «Мерседес» — это автомобиль, то в Украине это все еще статусный символ. При этом пол-Украины не выезжало за границу. Поэтому украинской элите нужно, чтобы Украина оставалась в том состоянии, в котором она сегодня есть.

— То есть остановка социальной динамики и связанной с ней модернизации в условиях, когда еще и Путин хочет максимально навредить экономике Украины – перевод транзита газа на альтернативные потоки и обнуление поставок украинских товаров в РФ – с целью удерживания украинской власти в условиях постоянного социально-экономического напряжения?

— Это вот интересно. Путину важно постоянно давить на Украину, чтобы был постоянный гнойник, но не полный хаос и обрушение. Они не признали и не признают «ЛДНР». Это им нужно как точки давления. Для 2014 года это не был статус-кво, но сейчас им нужен этот статус-кво. Поэтому они и всех радикалов там зачистили или убрали в Россию, чтобы все там гнило в умирающем состоянии. Поэтому думаю, что Путин заинтересован не просто дестабилизировать Украину, а именно дестабилизировать через свои точки давления. Это и «ЛДНР», и дивизии возле Украины. Украина, которая бесконтрольно скатывается в пропасть – это не то, что нужно Кремлю, им нужен контроль над этим скатыванием через точки давления. Понятно, что все может и выйти из-под контроля.

Российское оружие в Крыму. Фото: Информнапалм

— У нас плохая экономика — как структурно, так и по динамике. У нас плохая демография — как по рождаемости, так и по миграции, под «плохим» я имею в виду отъезд граждан. Мы — стареющая нация, но уже урбанизированная. А общества, которые входят в модернизацию, им с такими трендами сложно, ибо лучше проводить модернизацию в динамичном обществе. И где тут взять энергию для быстрого развития, какой политический спектр или идеология это могут потянуть?

— На мой взгляд, в Украине существует только два политических культурных вектора. Первый — либерализм в широком смысле: основные свободы, права человека и так далее. Второй — консервативный. В этом смысле Украина — полностью правая страна, но в Украине нет фашистов, социалистов, коммунистов. Есть маргиналы и субкультуры, но я имею в виду серьезные проекты, обладающими ресурсами, деньгами, организациями, которые могут создать контрэлиту. И консерваторы, и либералы исторически не заинтересованы в модернизации. Если мы посмотрим, как и кто проводил догоняющую модернизацию, то там или жесткие фашистские режимы, или жесткие левые режимы. В Китае и России модернизацию провели марксисты – Мао и Сталин. В Японии фактически фашистская, милитаристская элита, которая подражала Пруссии, я имею в виду реставрацию (революцию) Мэйдзи. В Италии фашисты Муссолини. В Южной Корее были военные, хотя там были и деньги США.

И вот мы посмотрим на украинских консерваторов, какие образы они продвигают? Это Украина «садков и прудков», селяне, Украина аграрная. Это романтично и даже прикольно, но не связано с вызовами ХХІ века. Даже в Германии можно найти идейного фермера, который так вот и живет, но этот стиль жизни не является нарративным курсом во всей Германии. В этот пакет идут и томос, и семейные ценности, и так далее. Консерватора не интересует вопрос модернизации, так как это рывок вперёд, а консерватор идеализирует прошлое.

Но и либералы не заинтересованы в модернизации. Для них важны максимальная интеграция с Западом, условия МВФ, размытие границ, какие-то куски от Украины отлетят – ну и пусть, особенно если это дотационные регионы. Акцент на бизнесе и его развитии. Даже идеализация бизнеса. Но вот мелкий и средний бизнес о модернизации вообще не думают. Это не их масштаб, им это до лампочки.

Модернизации проводят фанатики. В Украине есть маргинальные правые и левые, но у них такого плана нет. Бывшие украинские коммунисты, КПУ – это ж только название, а реально они фактические консерваторы, которым надо вернуться к Москве, интегрироваться с Россией. Вот и все. У «Нацкорпуса» и «Свободы» тоже нет такого плана.

— А как бы необходимость модернизации доносить до простых людей, которые не левые и не правые?

— Ну вот «брежневки», в которых живет так много людей в Украине. Они исчерпают свой ресурс лет через 20, они просто будут рушиться. Нужна тотальная перестройка всей Украины. Таких планов нет, даже осознания этой проблемы нет, поэтому нет и планов ребилдинга Украины. Для этого нужны колоссальные деньги, которые откуда-то надо привлечь.

Второй вопрос: что делать с 30% сельского населения Украины? Если есть цель построения современной экономики – это очень много. Что с ними делать? Разрушение села и дополнительная урбанизация – это же тоже сложный процесс для общества и человека. Никто об этом не говорит. Нет даже клуба политического, где об этом говорили бы. Многие правые, которые после 2014 года получили доступ к СМИ, говорят об армии, о нации и национализме.

Ну хорошо, но без модернизации Украины и ее экономики развитие армии – это пустые разговоры на пути в тупик. Если бы в Украине были большая, мощная, идейная фашистская политическая сила, именно идейных людей, а не субкультурщиков, или социалистическая партия, которые не будут просто подыгрывать тем, кто даст денег, то, возможно, они бы и потянули Украину в модернизацию. Но нет ни тех, ни тех. А есть два лагеря, консерваторы и либералы, которые в такой модернизации не заинтересованы.

— Но нет и социальной группы, которая могла бы стать подспорьем для такой политической силы. Кто бы мог это быть?

— В теории эту роль должен сыграть средний класс, но он сейчас глобализирован, компенсирует проблемы Украины подключенностью к Западу – это и работа, и связи, и досуг. Это автоматически отбрасывает их в либеральный лагерь. Они — стихийные либералы.

— Скажите, не обречена ли Украина на стратегически «пустые революции», какими были, на мой взгляд, Майдан и Оранжевая революция?

— Я бы не называл Майдан пустой революцией. Война оттянула на себя много энергии. Начала войн после революции – это классика. После Великой французской революции началась война, на Францию напали. Это породило великую армию Наполеона. Большевистская Россия воевала. Украина здесь не исключение, но проблема в том, что война не закончена. Здесь и трагедия.

Видимо, дальнейшие революционные преобразования в Украине невозможны без дестабилизации и революционных преобразований в России, поскольку нынешний политический режим в Москве будет всегда выступать центром реакции. Украинская революция для своего выживания должна быть перенесена в Россию и на постсоветское пространство, так как элита этого пространства выступает центром реакции, сильно перепугавшись этой революции. А на постсоветском пространстве Лукашенко у власти с 1994 года, Путин – спаситель России от «лихих 90-х» с 2000 года и Назарбаев, который при власти в Казахстане был еще до развала СССР. Любого на их месте Майдан шокировал бы: ничего себе, президента скинули, а доминирующую Партию регионов разогнали. Поэтому в этом смысле, с одной стороны, Украина очень сильно отдаляется от России, но, с другой стороны, запустить модернизационный проект без событий похожего рода в России будет сложно. Любое позитивное развитие в Украине не может происходить без слома нынешнего статус-кво в России. Это актуально и для Беларуси, но у них там у самих стабильность и статус-кво, ничего не двигается и так. В Украине же движение есть, но без разрушения статус-кво в РФ это будет топтание на месте.

— У меня такой страх, что когда этот статус-кво в России обрушится, то наши просто не поймут, что нужно или атаковать, или бежать, хотя бы банально в НАТО запрыгнуть, и мы просто «проспим»…

— Я поэтому и говорю, что беда в том, что проблема с модернизационным проектом в Украине серьезная. Даже на уровне дискуссий и дискуссионных клубов, которые могли бы хотя бы очертить контуры того, к чему нужно стремиться.

Александр Куриленко

Источник